«Того же году сентября в 25 день по государеву, цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Руси указу поставил я, Петрушка, с служилыми людьми на Лене острог для государева величества в дальней украине и для государева ясачного сбору, для приезду якуцких людей, а преж  тово на Лене реке и в Якуцкой земле государева острогу не бывало нигде…»   

                     Из «отписки» Петра Бекетова царю Михаилу Федоровичу.

Бекетов не только основал 390 лет назад будущий «Якуцкий град» и Жиганск, но затем ещё и Олекминск, Читу, Братск, Нерчинск. Он верой и правдой служил России до самого смертного часа, и лишь через три с половиной века после ухода из жизни Петра Бекетова справедливость начала поворачиваться к нему лицом. Долгие годы жители Якутска, за исключением краеведов и историков, практически ничего не знали об «отце» своего города. Помню, в 80-е годы, перед одним из очередных юбилеев по случаю вхождения Якутии в состав России, я вышел с микрофоном и телекамерой на главный проспект нашей северной столицы и обратился к идущим навстречу прохожим с единственным вопросом: «Кто был основателем Якутска?» Из тридцати человек подряд правильный ответ дала лишь одна юная девушка, которая собиралась поступать на исторический факультет. Это выглядело, конечно, печально, но в общем-то неудивительно: в ту пору имя Бекетова было «увековечено» лишь в названии неприметной, утопающей в лужах улицы на окраине Якутска. Не поленившись добраться туда, я постучался в несколько дверей и калиток с вопросом: «А кто он, тот самый Бекетов, на улице которого вы живете?» Ответ оказался практически одинаковым: «Герой гражданской войны в Якутии»…

А ведь окажись в начале улицы какая-никакая мемориальная доска с профилем сына боярского Петра Бекетова, десятком слов о его немалых заслугах, и людям не пришлось бы неловко отводить глаза от камеры, отвечая на мои вопросы. Но в городе, многие дома которого были не раз отмечены этими самыми досками, места для Бекетова не нашлось. А мои тогдашние выступления в республиканской газете и на телевидении так и остались гласом вопиющего в пустыне. Не секрет, что произошло это во многом благодаря тому, что отдельные доморощенные «краеведы» тех лет пытались выставить Бекетова сотоварищи этакими незваными покорителями «свободных северных народов» и на основании своих умозаключений утверждать: а в честь чего мы обязаны чтить память «завоевателей»?!. Чтобы не вызывать раздражения подобных заявителей, советские власти предпочитали декларировать «добровольное вхождение в состав России» и «многовековую дружбу народов», не облекая их в осязаемую бронзу или камень.

На фоне жестокого века

 Но, как там ни крути, а из песни слов не выкинешь, и этот отважный землепроходец навсегда останется основателем перечисленных городов и уже поэтому имеет право на нашу память. Заявления же о «недостойности», думается, шли от неумения или нежелания взглянуть на прошлое чуть пошире и уяснить, что же представляла собой фигура Петра Бекетова на фоне XVII века.

Для начала нужно вспомнить непреложный закон развития человечества, согласно которому каждое сообщество всегда контролировало только такую территорию, какую могло удержать с помощью своей численности и экономического развития. Как только соотношения начинали нарушаться — тут же наступал передел. Так что колонизация огромной части материка, где жили лишь несколько десятков тысяч отстающих в своем развитии северных народов, была неизбежной. Тем более в момент, когда на земном шаре произошел настоящий пассионарный взрыв, пришли в движение огромные людские массы, когда все цивилизации и религии в борьбе за первенство принялись бесцеремонно расталкивать друг друга локтями. Вопрос заключался только в том, кто, когда и в какой форме присоединит к своему более развитому государству Сибирь с ее окраинами.

Бросим беглый взор на планету начала XVII века. К моменту появления отряда Бекетова на Лене и в Забайкалье испанцами уже было полностью уничтожено государство инков и добивались последние ацтеки. По всей Европе корчились в кострах инквизиции инакомыслящие «еретики». Из поставленной на колени Африки плыли к американскому континенту корабли с «черным золотом» — рабами. В Северной Америке уничтожались десятками тысяч и загонялись в резервации индейцы. В Японии за один непочтительный взгляд на самурая рубили голову не только «виновнику», но и всем членам его семьи. По соседству маньчжурская династия Цин завоевала северную половину Китая и вела там настоящий геноцид. Между прочим, тогдашний покоритель Поднебесной Сюань Е считал, что северная граница его империи должна проходить по… Якутску. Можно догадываться, чем бы все это обернулось, если бы российские казаки не вышли на Амур и не стали буфером, прикрывшим Сибирь с востока.

Русский секрет

 Нетипичность русской колонизации была замечена уже тогда. «Когда русский мужик с волжских равнин располагается среди финских племен или татар Оби и Енисея, они не принимают его за завоевателя, но как за единокровного брата. В этом секрет силы России на востоке», — сделал для себя вывод француз Ланойе. Независимо от него к такому же заключению пришел американец Бэверидж: «Причина прочности позиций — в самом русском народе, который не проявляет никакого оскорбительного способа обращения с другими расами, с которыми превосходно уживается. Даже у русского солдата поразительная характерность — способность сдружиться с народом, который победил».

Кстати, если в Сибири (думаю, к счастью) не было возможности сравнить россиян с эмиссарами других цивилизаций, то в Северной Америке она была. И сами же американцы утверждают (Б.Смит, Р. Барнет): «Сравнительно с другими колонизаторами русские отличались значительно более гуманным отношением к коренным жителям. Они оставили о себе добрую память, вызывавшую недоумение пришедших сюда позже американцев». От себя добавлю: побывав в свое время на Аляске, с удивлением обнаружил, что русское слово «казак», вошедшее в язык северных индейцев и алеутов, по сей день служит высшим комплиментом по отношению к мужчине.

В этом-то и заключается самое главное. «Колонизировав» сибирские народы, Россия все их сохранила, а фактически, повторюсь, прикрыла от более агрессивных завоевателей, не дав повторить судьбу инков, ацтеков, могикан или, например, более близких айнов, полностью уничтоженных в соседней Японии. «Огнем и мечом!» – было начертано на знаменах конкистадоров. «Ласкою и приветом, а не жесточью», – с этих слов начиналась «наказная память» – царская инструкция Петру Бекетову. И он ее, в отличие от других, более алчных и жестоких покорителей края и «посаженых» на правление воевод, чтил.

Да, как сказал поэт, «семнадцатый век – не малина», и у Бекетова летом 1632 года было на Лене шесть вооруженных стычек с «непокорными» якутскими князцами. Две обошлись без жертв, в остальных оказались убитые и раненые с обеих сторон. Но битвы эти были, скорее, исключениями, потому что 25 остальных князцев добровольно принесли присягу русскому престолу. Были среди них и такие, кто уже тогда инстинктивно или сознательно почувствовал в этом выгоду для своих родов, притесняемых, а то и терроризируемых более сильными кланами. Далекий и неведомый Приленский край отнюдь не был райской идиллией с пастушками – период до прихода русских остался в народной памяти якутов под названием «век крови» – время нескончаемых войн и распрей между родами и кланами, не сумевшими еще создать единое «царство». Российская государственность несла конец этому самоистреблению. Тем не менее, вполне можно понять и тех, кто выступил против незваных пришельцев, требовавших платить ясак какому-то неведомому российскому правителю. Так что не надо сегодня искать среди обеих сторон правых и виноватых. О гибкости же и незлобивости характера Бекетова говорит тот факт, что после каждого из упомянутых сражений, приняв повинную, он чисто по-российски устраивал общее застолье, на котором поднимал чашу за дружбу и предлагал больше не таить зла друг на друга. И сумел достаточно быстро установить хорошие отношения со значительной частью местных жителей. А иначе как бы горстка из трех десятков человек сумела в первый же год построить не только Ленский острог, но и обосноваться в будущем Жиганске, отстоящем на тысячу верст, закрепившись на огромной чужой территории.  Личность Бекетова характеризует и еще один примечательный факт: он оказался единственным из всех атаманов и «голов» Ленского края, Забайкалья, и Приамурья, на которого при тогдашней популярности жалоб не было отправлено царю ни единой «ябеды» ни подчиненными, ни «притесненными» местными жителями. Это говорит о том, что он, ко всему, был ещё и на редкость справедливым, неалчным человеком.

Куда он бесследно исчез?

 О яркой и незаурядной жизни Петра Бекетова, представителя тверского рода детей боярских, служившего в стрелецких войсках с ранней юности до самой смерти и ничем не запятнавшего своей чести, можно рассказать очень много. И в то же время биография его таинственна и до конца не изучена. Известно, что родился он приблизительно в 1600 году, а в Сибири  оказался «добровольцем», подав в 1627 году челобитную с просьбой отправить его стрелецким сотником в далекий Енисейский острог. В географических и исторических справочниках прошлых времен дружно значилось: место и дата смерти Петра Бекетова неизвестны. Да и в относительно недавно вышедшей «Полярной энциклопедии» тоже повторена подобная фраза. Между тем еще четверть века назад автор этих строк озвучил через газету «Якутия» казавшуюся тогда ему наиболее вероятной версию и дату ухода из жизни Петра Бекетова. Сделано это было на основании «Жития протопопа Аввакума», в котором описывается конфликт землепроходца с упомянутым протопопом, происшедший в Тобольске. Вступившись за своего подопечного, публично проклинаемого в церкви, Бекетов ворвался в храм и попытался прервать анафему. Выйдя на крыльцо, как мы бы сейчас сказали, в состоянии глубокого стресса, он, немолодой уже к тому времени человек, упал и умер. Разъяренные церковники запретили кому-либо прикасаться к телу «вероотступника», и оно лежало у церкви три дня. Сам радикал-раскольник Аввакум, несмотря на столь жесткое столкновение, называет все происшедшее «горем в душе моей», а Бекетова – «сыном боярским лутчим» и рассказывает о том, что по истечении тех самых трех дней, получив свою сатисфакцию,  «владыка и мы сами честно тело его погребли». Выходит, авторитет Бекетова был очень велик даже в глазах его противников, а решение воспрепятствовать в те времена служителям культа в их собственном храме говорит о смелости и независимости землепроходца. Об этом же свидетельствует еще один факт: именно Бекетову царь Михаил Федорович повелел посадить в тюрьму на три дня «дабы меру знал» зарвавшегося в своей наглости енисейского воеводу – «хозяина» всей вновь открытой части Сибири. И Бекетов выполнил этот приказ, надолго обретя всемогущего врага и «выслужив» разжалование в рядовые казаки. Ему пришлось дойти до самого царя, чтобы восстановить справедливость.

Итак, по словам Аввакума, трагедия случилась 4 марта 1655 года. Но… Но как позже я узнал из исследований сибирских ученых, с 13 марта по 4 апреля 1655 года Петр Бекетов, на сей раз несправедливо обвиненный воеводой Пашковым в предательстве, совершив многотрудную и долгую забайкальскую одиссею, открыв для России большое серебро Нерчи и первым выйдя на Верхний Амур, «бился явственно» с маньчжурами, защищая Кумарский острог. Между прочим, этот один из самых первых российских форпостов на Амуре был построен по «разумению» и под руководством самого Бекетова, да так умело и основательно, что десять тысяч маньчжуров, оснащенных пушками и подрывными зарядами, не сумели выбить из укрепления пять сотен сибирских казаков и вынуждены были отступить. Годом позже командир амурского воинства Онуфрий Степанов, к которому присоединился со своими казаками Бекетов, докладывал в Якутск: «Ноне все в войске оголодали и оскудели, а сойти с великия реки Амура без государева указу не смеем никуда, а стоять и дратца стало нечем, пороху и свинцу нет нисколько…»

Героическое противостояние длилось еще почти два года, но в июне 1658-го армада из 47 маньжчурских кораблей, вооруженных пушками, устроила-таки засаду казакам, плывшим по Амуру на лодках-дощаниках. Огонь корабельной артиллерии оказался сокрушительным – разом погибло 270 человек во главе с самим Онуфрием Степановым. По одной из версий, в этом неравном бою пал и Петр Бекетов. Во всяком случае, имя его больше не упоминается в известных на сегодня казачьих «отписках» и «скасках».

Баловень фортуны?!

 Но… Но автор “Сибирской истории”, изданной в 1774 году, И. Фишер, ссылаясь на своего предшественника Г. Миллера, утверждает, что Бекетов в 1660 году возвратился-таки через Якутск с Амура, причем с сохраненным во всех передрягах ясаком. А сосланный в Тобольск сербский священник Ю. Крыжанич утверждает, что в 1661 году он лично видел того, «кто первый воздвиг крепость на берегах Лены». Двух однофамильцев “сынов боярских” (довольно высокий и заметный титул для России XVII века) Петров Бекетовых в Сибири быть не могло. Сопоставив все эти факты, историки  высказали предположение, что если ни один из упомянутых источников не лжет, то конфликт Бекетова с Аввакумом произошел не в 1655-м, а в 1661 году, когда «огнепальный» протопоп как раз заканчивал свою сибирскую ссылку.

Как известно, свое знаменитое “Житие” духовный лидер раскольников написал в земляной тюрьме Пустозерска, где был заживо сожжен в 1682 году. То есть к моменту смерти и завершения рукописи он был отдален от сибирских событий на целых двадцать лет. Мог ли Аввакум перепутать даты? Думается, мог. Тем не менее, хочется верить, что где-то в глубинах архивов или музейных хранилищ ждет по сей день своего исследователя тайна Петра Бекетова.

Впечатляет даже простой перечень построенных Бекетовым и его прямыми подчиненными острогов, ставших впоследствии городами. Но, основав такое количество поселений, он нигде не удосужился чести оставить свое имя на карте. Это еще один пример того, как несправедлива и избирательна бывает подчас история. Для сравнения можно вспомнить одногодка Бекетова Ерофея Хабарова. Последний в 1650–653 гг. совершил два похода с Лены на Амур. Конечно, это тоже были смелые и дальние экспедиции, но в результате сегодня есть Хабаровск, Хабаровский край и станция на Транссибе с уважительным названием Ерофей Павлович. Фамилии же Бекетова нет даже в “Географическом энциклопедическом словаре”, а значит — и в более или менее заметных географических объектах.

Тем не менее в Забайкалье, вопреки всем передрягам его судьбы, в народе сотни лет жила память о «фартовом человеке Петре Бекетове». Старцы сказывали не только о том, как ему «само открылось» нерченское серебро, но и о том, как необычайно удачлив и умел был Бекетов на охоте. И в результате родилась традиция  – в семьях промысловиков называть первого сына Петром – чтобы и ему досталось частица того «фарта». Говорят, кое-где в глубинке эта традиция жива до сих пор…

Вместо постскриптума

За свою нелегкую, полную невзгод и испытаний жизнь Бекетов перемог немало несправедливостей, в конце концов он одолел и наше беспамятство. В сентябре 2007 года, на набережной Якутска вонзилась в небо мраморная стела, увенчанная символами российской государственности, а у её основания поднялся прекрасный памятник Петру Бекетову, созданный якутским скульптором Афанасием Романовым. Средства для памятника и монумента выделила алмазная компания «АЛРОСА», главным же инициатором создания всего мемориального комплекса стал Вячеслав Штыров, бывший в то время Президентом Якутии.

Этот день для меня, как и для других якутян, не равнодушных к прошлому своего Отечества, оказался настоящим праздником, днем исполнения давней мечты. Буквально в считанные недели после открытия  памятника набережная с «бекетовским» сквером напротив возрожденного Преображенского храма и исторических строений Старого города стала одним из любимых мест жителей столицы, особенно молодежи, которая  быстро запомнила  «в лицо» основателя Якутска. Теперь, я надеюсь, никто больше не будет называть его героем гражданской войны.

А в конце того же 2007-го и в начале 2008 года на сцены МХТ им. Чехова в Москве и затем в Якутске вышел на сцену при переполненных залах оживший Петр Бекетов – главный герой пьесы «Апостол государев». В постановке играли вместе актеры двух театров – Русского драматического и Саха театра. Это был мой писательский поклон великому землепроходцу и градостроителю.

В 2008 году памятник Петру Бекетову открыли в Чите. Думается, со временем они появятся и во всех остальных городах, чья история начинается с его имени.

Автор: В.Н.ФЁДОРОВ