Запись из судового журнала дубель-шлюпа «Якуцкъ»:    

     «6 сентября 1736 года 10 часов пополуночи. Был вывоз и погребение лейтенанта Прончищева, бывшего нашего командира и при том погребении были ундер офицеры все и солдаты были в ружье и амуницы 24 человека и при том погребении была пальба три залпа».

     «13 сентября 1736 года. Сего 10 часов пополуночи похоронили жену бывшего командира нашего лейтенанта Прончищева…»

          Через 263 года, сделав немалое число оборотов по спирали, история как бы снова пришла в ту же точку. И живи сегодня штурман Великой Северной экспедиции Семён Челюскин, он, как и тогда, внес бы 23 июля 1999 года в вахтенный журнал «Якуцка» слова «о погребении лейтенанта Прончищева» и «жены командира», но только добавил бы, что собравшихся проводить их в последний путь под такой же троекратный залп оказалось намного больше и в роли почётного караула у могилы стояли Президент Якутии Михаил Николаев, генерал-лейтенант Михаил Опарин, контр-адмирал Петр Авдейчик, епископ Якутский и Ленский Герман, неутомимый путешественник-исследователь Дмитрий Шпаро и другие известные люди. И все они произносили слова восхищения мужеством первопроходцев, от имени далеких потомков искреннее благодарили «птенцов Петровых», ценой своей жизни проложившим первый морской путь по Ледовитому океану, нанесшим на первые карты Арктики неведомые окраины Отечества.

     Уже по возвращении, да и перед поездкой в Усть-Оленек, мне пришлось слышать слова: а надо ли было тревожить прах людей, пролежавших в земле более четверти тысячелетия, даже если и результатом этого могли стать их портреты и скульптуры, реконструированные по останкам? Побывав на месте, я ещё раз убедился – надо.

     Дело в том, что древняя могила в устье Оленька, как я уже упоминал, в течение, можно сказать, всего последнего века была предметом тайн, гипотез и споров. Одни считали, что она вовсе не Прончищевых, другие говорили, что захоронение смыло рекой, а это – лишь символический крест, третьи утверждали, что настоящая Татьяна Прончищева-Кондырева умерла ещё по дороге в Якутск, а рядом с Василием покоится его вторая жена-аборигенка. Неубедительной была и версия их смерти от цинги. Вовсе немаловажно и то, как в действительности выглядели Прончищев и его жена, поскольку четверть тысячелетия ученые, популяризаторы, прозаики и поэты описывали их всякий на свой лад и вкус…

     И вот теперь, наконец, появилась возможность получить ответы на многие вопросы, многое уточнить и прояснить. И спасибо за это надо сказать вечной мерзлоте, которая по мнению исследователей, сохранила костные останки в идеальном состоянии. Необходимо подчеркнуть и то, что организатор экспедиции Дмитрий Шпаро сумел привлечь к работе в Усть-Оленьке двух звёзд отечественной криминалистики и археологии, докторов наук В.Н.Звягина и В.Ф.Старкова. Первый из них заведовал на тот момент отделом идентификации личности федерального Центра судебной экспертизы, работал над изучением останков царской семьи, восстанавливал облик Витуса Беринга. Второй – руководил сектором полярных исследований Института археологии академии наук России и являлся ведущим в стране специалистом по древностям Севера. Их комментарии и выводы все мы слушали, что называется, затаив дыхание – настолько новой, неожиданной и даже сенсационной была информация.

     – Судебно-медицинские и археологические данные, – подчеркнул Виктор Николаевич Звягин, – позволяют абсолютно точно говорить, что останки принадлежат Василию Васильевичу Прончищеву и Татьяне Фёдоровне Прончищевой. Это безусловно. Они были похоронены одновременно и в рамках одной могилы. Командир отряда был чуть повыше среднего (по тем временам) роста, приблизительно 170 сантиметров, очень крепкого телосложения, а его жена – невысокая – 155-157 сантиметров. Сразу можно сказать, что причина смерти их от цинги была определена неверно, поскольку у Прончищева в наличии все 32 зуба и среди них нет даже ни единого поврежденного. Но зато мы обнаружили, что он имел перелом большой берцовой кости, который, скорее всего, и повлёк за собой трагический исход. Смерть могла наступить как очень быстро от жировой эмболии (попадания в кровеносные сосуды костного мозга), так и позже – от сепсиса, гангрены или воспаления легких. Если говорить о внешности, то он относился к беломоро-балтийскому расовому типу, имел светлые волосы, светлую кожу и светлые же глаза. Сразу видно, что у него было волевое лицо и его не зря назначили командиром отряда. Что касается женщины, то она относится к центрально-европейскому типу, который был привычен и не бросался в глаза. Но у нее есть некоторые признаки смешанного происхождения с примесью азиатского типа. Скорей всего, она была темноволосой, с тёмными глазами. Цинги у Прончищевой тоже не было, но зубная боль ей была знакома: недели за три до смерти ей удалили один зуб. Есть следы воспаления среднего уха, что и могло повлечь смерть… Прямо на месте мы провели детальные антропологические и криминалистические исследования с применением рентгена, но предстоит ещё большая работа – несколько вариантов эмиссионного спектрального анализа, как это делали с царской семьей, и инфракрасной спектрофотометрии. Гипсовые отливки-копии останков, которые мы увезём с собой, позволят с помощью обработки их компьютерными методами уже через месяц получить графические изображения Прончищевых, а к концу года мы постараемся завершить пластическую реконструкцию и получим возможность увидеть облик тех людей, которые составили славу Великой Северной экспедиции.

     – Перед нашей археологической группой стояло три задачи, – рассказал Вадим Федорович Старков. – Первая – раскопки погребения, вторая – поиск признаков, позволивших бы идентифицировать это погребение с именами Прончищевых, третья – обнаружение других следов пребывания отряда в устье Оленека. Сразу повторю то, что уже прозвучало: археологические данные подтверждают: это именно погребение Прончищевых. Оно одновременное, парное и практически в одном гробу с внутренней перегородкой. Немногие, к сожалению, находки тоже говорят, что захоронение относится к первой половине XVIII века. Прежде всего, это нательный бронзовый крестик, ажурного литья, обнаруженный на Татьяне Прончищевой. По всем признакам, каноническому изображению голгофного сюжета, надписям, он соответствует названному времени. На ногах женщины сохранилась кожаная обувь на высоком каблуке, характер которой также говорит о ее принадлежности к первой половине XVIII века…

      Крестик на груди Татьяны был мужским. Судя по всему, он принадлежал Василию, и Татьяна оставила его себе после смерти мужа. Или они обменялись крестами раньше, в миг отчаянья и надежды, когда больной Василий, спасая корабль и команду, уплывал на лодке отыскивать фарватер. Увы, крестик Татьяны и её молитвы не уберегли мужа. Следы перелома на его ноге очень похожи на удар железной уключины весла. Скорей всего, весло вывернула или выбила вынырнувшая из-под лодки льдина. Почему же на останках Василии не оказалось крестика Татьяны? Скорей всего потому, что женщины в то время часто носили деревянные крестики, и он просто истлел. Ничего не осталось и от мундира Василия, от платья Татьяны – могила, видимо, с трудом вырытая поздней осенью в вечной мерзлоте, оказалось очень неглубокой – она не дотягивала даже до метра. Но всё равно сохранила останки до единой косточки и сберегла туфельки на ногах Татьяны.

      Я подержал на ладони крестик, потрогал туфельки, и словно прикоснулся к судьбе своих героев, к их высокой и трагической любви. Тогда я, конечно, не знал, что встречусь с крестиком и туфельками через двадцать лет в Калужском музее-заповеднике и там же увижу воссозданные облики Татьяны и Василия. А потом доберусь и до родовой усадьбы Прончищевых Богимово, что находится в 70 километрах от Калуги. А ещё раньше туфельки и крестик появятся на сцене в моей пьесе.      

      А тогда, после импровизированной пресс-конференции с учёными, мы направились к могиле героев с возвышающимися над ней старинным и более молодыми крестами. Покрыв прах саванами и положив на них новые кресты, епископ Якутский и Ленский Герман отслужил панихиду за упокой супругов, которых не смогла разлучить даже смерть. Сильный ветер с моря гнал низкие облака, казалось, вот-вот пойдет снег, но в миг, когда прозвучали последние слова литии из уст владыки, сверху вдруг в небе открылось окно в котором ослепительно засияло солнце – словно природа и души усопших дали знак, что не обижаются за потревоженный прах и упокоились во блаженстве. Теперь уже навечно.

Фото:

1.Митинг после перезахоронения Прончищевых

2.Владыка Герман отпевает Прончищевых

3.М.Е.Николаев у восстановленного захоронения Прончищеных

4.Прощание Марии и Василия в спектакле Созвездия Марии

Автор: Федоров В. Н.